ГЛАВА XI
читать дальше- Каллен, проснись! Каллен! О, Создатель, что с тобой случилось?
- Что? – Храмовник с трудом разлепил глаза. – Энн, что происходит?
- У тебя кровь и, кажется, нос сломан!
Хоук тронула кончик его носа пальцем, все лицо пронзила острая боль, Каллен застонал.
- Прости, - бросила она. – Так что случилось?
- Ничего, Энн… Я… я просто искал ночью туалет… вышел на улицу, обо что-то запнулся и… вот, - мужчина развел руками и вымученно улыбнулся.
- Правда? – Хоук скептически вскинула бровь. – Ну ладно. Я позову Гекек, она тебя вылечит.
- Нет, не уходи, побудь со мной!
- Не могу, меня позвал дух.
- Уже? – Каллен похолодел. – Энн, прости, манидо просил предупредить тебя, но я забыл!.. И остальных…
- Дух позовет к себе остальных?
- Нет, наоборот, он хотел видеть только тебя и меня.
- Я передам им, - она улыбнулась и погладила его по плечу. – Мне пора.
- Поцелуй меня, - шепнул он.
- Каллен, ты будто меня на войну провожаешь! Я скоро вернусь, узнаю только, что этому духу нужно от меня.
Энн легонько коснулась губами его губ и вышла. Храмовник сжал кулаки и заскрипел зубами. Вдобавок ко всему он узнал, что прикосновения через эту странную, установленную магией связь, могут быть очень даже материальными. Через минуту вошла Гекек и уселась рядом.
- Доброе утро, - улыбнулась она.
- Да уж, доброе, - буркнул Каллен.
- Ну-ка, дай посмотрю. Упал, говоришь? Ну-ну. Ладно, можешь не рассказывать, мне-то ведь все равно. Сейчас будет больно.
Магесса ухватила его нос двумя пальцами, резко дернула на себя и немного в сторону, да так, что от боли в глазах потемнело. Затем рыцарь-командор почувствовал приятный холодок и покалывание.
- Ну вот, готово.
- Спасибо, Гекек. А кровь?
- Какая кровь? – Притворно удивилась девушка.
- Спасибо, - повторил он.
- Ничего, у нас и посложнее бывает. Вот как передерутся два парня из-за девчонки, так правь им носы, - она подмигнула, - да выводи синяки, а другой раз и переломы рук или ног лечить приходится. А уж как с охоты возвращаются, так и глядеть на некоторых страшно, в лесу зверей полно и бывает так, что не мы на них охотимся, а они на нас. Но у меня еще неудач не случалось, все вылечивала.
- Угу.
- Да я смотрю, ты к беседе не расположен. Ладно, пойду.
Магесса поднялась и вышла за дверь. Каллен же принялся одеваться.
На улице опять лило как из ведра, но несмотря на погоду, рыцарь-командор решительным шагом направился к дому Дэбасиге, где сейчас должна была быть Энн. Там, кажется, было тихо, да и шум дождя подслушиванию не способствовал.
***
Дождь прекратился, солнце начало припекать, но, хвала Создателю, духота спала. Битый час храмовник вышагивал перед дверью провидицы. Сердце его заходилось от волнения, Каллен ходил из стороны в сторону и не мог заставить себя остановиться. Изабелла и эльфы наблюдали за ним издали, на лицах их читалось беспокойство. Наконец, дверь, скрипнув, открылась и на пороге появилась Хоук. Храмовник, замерев на месте, вдохнул и забыл выдохнуть, губы женщины мелко подрагивали, веки припухли и покраснели. Она бросила на Каллена быстрый взгляд и, не сказав ни слова, двинулась в сторону реки.
- Энн! – Он, наконец, набрался смелости окликнуть её.
Но Хоук не ответила, только шла, всё удаляясь. Храмовник догнал её и, не решаясь коснуться, пошел рядом.
- Я хочу побыть одна, Каллен, - тихо произнесла она, не глядя на него.
- Что дух сказал тебе, Энн?
Она остановилась и посмотрела ему в глаза. По щекам её бежали слезы.
- Прошу тебя, Каллен.
- Хорошо, - он не посмел больше возражать, хотя внутри него бушевал ураган.
- Иди же! – Она развернулась и побежала.
Каллен медленно побрел в деревню.
***
Каллен лежал на соломенной постели, бездумно глядя в потолок. Храмовник перебрал в голове все возможные варианты событий и того, что именно он станет говорить Энн, когда она вернется. Но к вечеру он просто устал. Устал думать, устал переживать. Заходила Белла, молча постояла в дверях и вышла, тяжело вздохнув.
Хоук вернулась за полночь, Каллен повернулся, чтобы взглянуть на неё. Судя по промокшим волосам и одежде, опять шел дождь, но Энн от него не пряталась. Она села за стол и храмовник еще несколько минут слушал, как с её штанов падают капли воды и со смачным шлепком ударяются о выстланный досками пол. Мелькнула мысль, что это хорошо, что здесь жарко и дожди теплые, а то Хоук уже давно бы простудилась. Наконец, Каллен заставил себя встать и сел напротив.
- Почему ты не рассказал мне о видениях?
- Не хотел тебя беспокоить, думал, это всего лишь мои галлюцинации и сны.
- Я тоже так думала.
- Что? – Каллен опешил.
- Он очень давно уже приходит ко мне, - прошептала она, по щеке её покатилась слезинка, - но он не говорил мне, что все это происходит на самом деле, он просто… я думала, что просто где-то в глубине души скучаю по нему, вот и вижу эти сны. А теперь… лучше бы я не знала.
- Я сказал ему то же самое.
- И он ударил тебя? Это ведь он сделал?
- Да, но не за это. Он сорвался, когда я сказал ему, что его любовь не так уж и сильна, если он прячется.
- О, - Хоук опустила глаза, - понимаю… Дух… Милосердие сказала мне, что я должна буду сделать выбор…
Каллену показалось, что сердце его остановилось.
- … и она дала мне понять, что чувствует каждый из вас. Но на самом деле это мне не помогло.
- Энн, - говорить было тяжело, но необходимо, - я … видел вас вместе.
Она ахнула, но храмовник жестом попросил её молчать и продолжил:
- Я видел, как ты ему улыбаешься, и слышал, сколько надежды и мольбы в его голосе. Вы были вместе много лет и, наверное, тебе лучше остаться с ним. Но подумай о том, что он заставил тебя вынести, сколько боли он тебе причинил…
- Ты ничего не знаешь, - неожиданно резко прервала его женщина. – Андерс не причинил мне ни капли боли, все это сделал Месть.
У храмовника в глазах потемнело. Вот и закончилась сказка. Маг был прав, она никогда не принадлежала ему, Каллену. Да и как это возможно – чтобы такая женщина вообще кому-то принадлежала? Что он может ей сказать? Что она вольна решать все сама и все остальные банальности? Просить? Умолять? Это может вызвать только жалость. С ужасом Каллен понял, что готов пойти, кажется, на какие угодно унижения, перенести любую пытку, лишь бы побыть с ней еще несколько дней, часов, минут, хоть пару секунд… Пусть даже она сделает это лишь из жалости.
- Ты знаешь, какой я, - усилием воли храмовник заставил себя говорить, голос хрипел и поддавался с трудом, - совсем не такой, как он. Я не умею красиво говорить, обращаться с женщинами… и вообще умею только махать мечом, так уж меня вырастили. Ты знаешь и то, сколь много для меня значишь. Без тебя мне незачем жить. Я не хочу тебя пугать. И просить… я не имею права просить и взывать к жалости, потому что это нечестно, но мне не остается ничего другого. Все, что я могу – это лишь быть самим собой… Создатель милосердный, как же это глупо! Зачем я это все несу? Я ведь всё понял, - он поднялся и принялся складывать вещи в свою дорожную сумку. – Прости, что я все это наговорил тебе. Забудь. Я просто уйду прямо сейчас.
Хоук следила за каждым его движением широко распахнутыми глазами и молчала. Наверное, так и должно быть. Наверное, это правильно. Ей тяжело сделать этот выбор, она не хочет никому причинять боль, но это невозможно. По крайней мере, он избавит её от этих переживаний. Ей не придется говорить ему, что она выбрала другого и брать на себя за это ответственность, он уйдет сам, добредет до утеса, на котором стоит Дарсмуд, и бросится в море. Нужно признать, что эту не начавшуюся битву он заранее проиграл и жить больше незачем. Море так прекрасно на рассвете, но если рядом не будет её, все, что может оно ему дать – лишь быструю приятную смерть в своих теплых водах.
Внезапно Каллен услышал всхлипывания и обернулся к Энн, она сидела, закрыв лицо ладонями, плечи её дрожали. Храмовник не знал, что ему делать. Просто встал, как вкопанный, дышать почему-то стало тяжело. Сумка вывалилась из вдруг ослабевших пальцев и упала на пол, там что-то зазвенело. Неизвестно, что именно этот звук вызвал в душе Хоук, но она разрыдалась в голос. В этот же момент у Каллена внутри что-то оборвалось. Это она из-за него плачет? Из-за того, что он ей наговорил?
- Дурак! – Энн подскочила и повернулась к нему так резко, что он отступил на шаг. – Какой же ты идиот!
Храмовник невольно попятился и Хоук неожиданно расхохоталась. Он понял, что у неё истерика. Что же делать, пресвятая Андрасте, что же делать?! Зачем он вообще открывал свой поганый рот? Нужно было просто молчать и ничего бы не было, не было, не было… Кажется, сейчас у самого начнется истерика.
- Тень меня побери! Сначала я не могла смириться с тем, что он мертв, а теперь он вдруг ожил! – Она выкрикивала все это, так дико улыбаясь, что сердце Каллена словно сковали ледяные обручи. – Представляешь?! Что дальше? Может быть, мои мать с сестренкой и братиком тоже вернутся с того света?! А что! Я уже готова в это поверить! Чего уж там, отца мне тоже ужасно не хватает! Наверное, ты считаешь, что я, мать твою, счастлива, что мои сны оказались реальностью, раз собрал вещички?!
- Энн, успокойся…
- Не подходи! – Она сверкнула глазами и выхватила тот самый нож, с которым так удобно путешествовать по джунглям. – Что, по-твоему, я должна сделать?! Броситься к нему в объятия?! Ну!
- Делай, что считаешь нужным… Прошу тебя, давай успокоимся. Если ты не хочешь, чтобы я уходил…
- Да мне плевать! Я вас обоих ненавижу!
Тут заскрипела дверь и на пороге появилась Дэбасиге. Каллен мысленно вознес благодарение Создателю. Хоук выставила нож в сторону провидицы.
- Остынь, - тихо сказала магесса.
На Защитницу тут же обрушился поток ледяной воды, Хоук опустилась на колени, не выпустив из руки ножа, её била крупная дрожь. Храмовник осторожно подошел ближе и сел рядом с ней, тихонько высвободил рукоятку из её пальцев и отбросил оружие в сторону. Энн прижалась к нему, обнимая своими холодными руками, зубы её выбивали громкую частую дробь.
- Ты с ума сошла! – Зашипел он на Дэбасиге. – Она же простудится!
- Пусть лучше простудится, чем перережет тут всех.
- К-каллен, - произнесла дрожащая Хоук, - п-прости…
- Тшш, тихо, - он погладил её по голове, - я сейчас сделаю тебе чаю, ты согреешься и мы поговорим, хорошо?
Энн отрицательно помотала головой.
- Не хочешь чаю?
- Х-хочу. Д-давай т-только не б-будем…
- Разговаривать?
Она кивнула.
- Хорошо, - храмовник поцеловал её в макушку, - как захочешь, любимая.
- Я сейчас вернусь, - шепнула магесса и скрылась за дверью.
Каллен усадил замерзшую Хоук на соломенную кровать, а сам вытащил из сумки большое полотенце и принялся снимать с женщины мокрую насквозь одежду. Когда с этим было покончено, он завернул Энн в сухую, пушистую ткань и обнял, желая, чтобы она поскорее согрелась. Защитница уткнулась храмовнику в плечо и вздохнула, он увидел, что у нее опять бегут слезы. Не говоря ни слова, он вытер их кончиком полотенца.
- Я принесла горячей воды, - Дэбасиге зашла, не постучав, и поставила на стол ковш воды и две небольшие баночки. – Здесь травяной чай, настаивать десять минут, а здесь, - она указала на совсем маленький пузырек, - ром, добавишь в чай несколько капель.
- Спасибо, - кивнул Каллен.
- Спокойной ночи, - провидица оставила их одних.
Мужчина начал заваривать чай, а Хоук свернулась клубочком на соломе. Все десять минут прошли в молчании. Каллен перелил готовый напиток в кружку, добавил рому, как говорила Дэбасиге, и сел рядом с Энн.
- Ты не спишь? – Шепнул он.
- Нет, - также шепотом ответила она и села.
- Осторожно, горячий, - предупредил мужчина, протягивая ей кружку.
Энн обхватила её ладонями и прикоснулась губами к краю чашки, закрыв глаза. Сделав несколько глотков, она тихо сказала:
- Прости, что напугала тебя.
- Ничего, я понимаю.
- Нет, - Хоук грустно улыбнулась.
Каллен вздохнул:
- Да, пожалуй, не понимаю.
Оставшееся время, пока Энн допивала чай, они провели в тишине, потом она спросила:
- Ты не против, если я немного посплю?
- Конечно, - удивился мужчина, - о чем речь.
Она отдала ему кружку и, не снимая полотенца, завернулась в покрывало. Каллен поставил чашку на пол и лег рядом, крепко прижав Энн к себе, так, что нос её упирался ему в грудь.
- Разбуди меня, если что случится… ну, ты знаешь, что, - пробормотала она.
- Знаю, - шепнул храмовник.
Через минуту Хоук, кажется, уснула, а он не сомкнул глаз до утра, не смотря на то, что «сны, которые не-сны» его сегодня не беспокоили.